Антитела

Дорман ухватился за ручку и распахнул дверцу. Его ноги дрожали и скользили, но в конце концов он обрел равновесие и забрался в кабину, чувствуя себя насквозь промокшим, замерзшим и изну­ренным.

— Ну и видок у тебя, приятель, словно у насто­ящего страдальца, — заметил шофер, коренастый плотный мужчина со светлыми волосами и голу­быми глазами.

— А я и есть такой, — отозвался Дорман, удивляясь тому, что его голосовые связки все еще работают нормально.

— Что ж, продолжай страдать в моей кабине. Тебе есть куда пойти, или ты просто бродишь по белу свету?

— Да, мне есть куда пойти, — сказал Дор­ман. — Туда-то я и направляюсь.

— Ладно, подброшу тебя до поворота на При­брежное шоссе. Меня зовут Уэйн, Уэйн Хайкавей.

Дорман бросил на шофера подозрительный взгляд. Сам он вовсе не хотел называть свое насто­ящее имя.

— Я… я — Дэвид, — промолвил он, захлопнул дверцу, сунул руки в промокшие карманы рваной куртки, ссутулился и замкнулся в себе. Хайкавей протянул было ладонь, но сразу отдернул ее, как только стало ясно, что пассажир не намерен обме­ниваться рукопожатиями.

В кабине было тепло и влажно. Из-за решеток вентиляторов бил горячий воздух. По лобовому стеклу взад-вперед метались «дворники», разго­няя воду. Из колонок дорогой стереосистемы ли­лись звуки радиостанции новостей, искаженные шорохами эфира и помехами. В такой глуши каче­ство связи было весьма низким.

Водитель налег на рычаг и включил передачу. Застонав от натуги, лесовоз тронулся в путь по мокрому шоссе, поднимавшемуся в гору и исче­завшему среди деревьев.

Пока машина набирала ход, Дормана занимала лишь одна мысль — о том, что он с каждой мину­той, с каждой милей приближается к месту своего назначения. Шофер даже не догадывался о смер­тельной опасности, которой он подвергался, но Дорман должен был думать только о своей глав­ной цели — отыскать Патрицию, Джоди и их со­баку. Любой ценой.

Он откинулся на спинку и прижался к дверце, стараясь перебороть чувство вины и страх. По его лицу стекала вода, и Дорман стряхнул ее движени­ем ресниц. Он неотрывно смотрел вперед, следя за работой стеклоочистителей и стараясь по воз­можности избегать взглядов Уэйна Хайкавея. Дорман не мог позволить водителю прикоснуться к себе, боясь его заразить.

Сердобольный шофер выключил радио и пред­принял безуспешную попытку завязать разговор. Дорман отмалчивался, и Хайкавей пустился в пространные рассуждения о собственном житье-бытье. Он рассказывал о книгах, которые ему нра­вились, поведал о своем увлечении приемами рас­слабления боевого искусства тай-чи, о том, как ему однажды довелось обучать вождению безра­ботных.

Одной рукой Хайкавей удерживал громадную баранку могучего лесовоза, а другой играл с за­слонками вентиляторов и ручками управления обогревом. Когда ему уже не о чем было говорить, он вновь прибавил громкости в приемнике, на­строился на другую станцию и тут же с отвраще­нием выключил радио.

Дорман сосредоточился на мыслях о своем теле, полностью уйдя в себя. По телу побежали мурашки, кожа начала трястись, а под ней, подчи­няясь собственному ритму, заходили ходуном мы­шечные утолщения. Дорман прижал локти к бокам; сквозь мокрую ткань куртки проступила слизистая жидкость — носитель наномашин, со­чившаяся сквозь поры его кожи.

Дорман молчал, словно погрузившись в транс, и через пятнадцать минут водитель начал искоса посматривать на него, как бы гадая, что за психо­пата он сдуру посадил к себе в машину.

Стараясь избежать его взгляда, Джереми уста­вился в боковое окошко, и в тот же миг его кишки внезапно свернулись тугим узлом. Он сгорбился и прижал руки к животу, с шипением выдыхая сквозь зубы. Что-то задергалось под кожей; каза­лось, в грудной клетке Дормана поселился крот и теперь пытался выбраться наружу.

— Эй, ты в порядке? — спросил шофер.

— Да, — ответил Дорман, с трудом извлекая звук из голосового аппарата. Напрягшись изо всех сил, он сумел совладать с непослушным организ­мом и задышал, глубоко и судорожно втягивая в себя воздух. В конце концов спазмы утихли.

Уэйн Хайкавей еще раз посмотрел на пассажи­ра, потом вновь перевел взгляд на мокрый ас­фальт шоссе. Теперь он держал руль обеими рука­ми, стискивая его с такой силой, что у него побе­лели костяшки пальцев.

Дорман сидел молча, навалившись на твердую неудобную дверцу. Вокруг него на сиденье начали собираться маленькие лужицы слизи.

Он понимал, что в любое мгновение может по­терять власть над собственным телом. С каждым часом Джереми становилось все труднее удержи­вать его в узде…

24

Универмаг и художественная галерея «Максн».

Кольвен, штат Орегон.

Пятница, 12:01

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95