Антитела

Дорман свернулся калачиком в тени, мучимый телесным страданием и сознанием собственной беспомощности. Борясь со спазмами, охвативши­ми его непослушное тело, он, сам того не замечая, закатился в лужу и перепачкал грязью всю спину.

По гулкому мосту над головой Дормана про­несся тяжелый грузовик, издав звук, похожий на приглушенный взрыв.

Взрыв в лаборатории «ДайМар».

Перед мысленным взором Дормана возникла отчетливая картина той последней ночи, непроглядного мрака, наполненного яркими вспышка­ми, криками и грохотом. Безжалостные убийцы, безымянные и безликие, объединенные чьей-то злой волей, скрывались в тени.

Должно быть, он уснул… или каким-то непо­стижимым образом переместился назад во време­ни. Его воспоминания приобрели небывалую ост­роту, превратившись в жестокую пытку, и виной тому, должно быть, явился какой-то непонятный выверт судьбы, приведшей Дормана к нынешнему бедственному состоянию.

— Ограда из проволочной сетки и пара гро­мил-наемников не дают мне ощущения безопас­ности, — сказал Дорман Дэвиду Кеннесси. По степени охраняемости лаборатория никак не тя­нула на секретный объект, а Дэвид даже умудрил­ся тайком протащить на территорию свою собаку и пистолет. — Я уже начинаю думать, что твой братец был прав, унеся отсюда ноги полгода назад.

Администрация «ДайМар» обращалась к мест­ной полиции с требованием обеспечить меры до­полнительной безопасности, но заявка была от­клонена. Предлогом для отказа послужил давно забытый пункт законодательства, позволявший полиции штата «оставлять разрешение внутрен­них разногласий частных организаций на усмотре­ние сил внутренней охраны». Дэвид расхаживал по подвалу лаборатории, кипя негодованием и требуя объяснить, с каких это пор полиция счита­ет нападение толпы демонстрантов «внутренним разногласием». Ему и в голову не приходило, что

в этом деле могли быть замешаны силы, пожелав­шие оставить лабораторию без защиты.

При всей своей гениальности в области биохи­мии Дэвид Кеннесси был никудышным полити­ком. Его брат оказался не столь наивен. Он залег на дно — и вовремя, — а Дэвид продолжал тру­диться, надеясь спасти сына. Но ни Дарин, ни Дэвид даже не догадывались об истинной значи­мости своих исследований.

Как только прогремели первые взрывы, Дэвид заметался по лаборатории, собирая бумаги и об­разцы. Его суматошные действия напомнили Дарину старые киноленты о безумцах-ученых, кото­рые, рискуя жизнью, выхватывают из пламени за­ветный дневник. В то мгновение Дэвид, казалось, был скорее раздражен, чем испуган. Он пнул ка­рандашный стаканчик, катавшийся у него под но­гами, сердито фыркнул и заявил, что-де тупоголо­вые фанатики всегда пытались остановить про­гресс и всякий раз терпели поражение. Коль скоро открытие сделано, его уже невозможно за­крыть.

И действительно, в последние годы биотехно­логия и субмикронная инженерия развивались се­мимильными шагами. Генетикам удалось полу­чить искусственный инсулин, вырастив особые бактерии и позаимствовав у них механизм форми­рования ДНК.

Корпорация из города Сиракузы, что в штате Нью-Йорк, запатентовала устройство хранения и считывания компьютерных данных, состоящее из кубиков бактериородопсина — белка, подвергнутого генной перестройке. Над различными аспектами этой проблемы работало множество людей. Дэвид был прав: остановить развитие новых технологий не удалось бы никому.

Однако Дорман точно знал, что кое-кто в пра­вительстве занимается именно этим. И невзирая на все заранее составленные планы, соглашения и обещания, эти люди не дали Дорману времени скрыться.

Когда Дэвид побежал к телефону сообщить жене о нападении и грозящей ей опасности, Дор­ман не смог найти в лаборатории ни единого рабо­тоспособного образца наномашин, только моде­ли — обладавшие сомнительными свойствами прототипы, которые с переменным успехом ис­пользовались в лаборатории для опытов над жи­вотными, пока Дэвиду и Дорману не удалось до­биться успеха с собакой. И все же прототипы функционировали, действовали… во всяком слу­чае, до определенной степени. Дорман решил прибегнуть к их помощи.

Сверху донесся звон разбитого стекла, леденя­щие душу вопли зазвучали совсем рядом, и Дор­ман понял, что медлить больше нельзя.

Прототипы были последней надеждой, иных средств под рукой не оказалось. В конце концов, модели неплохо зарекомендовали себя в лабора­торных опытах над крысами, да и пес чувствовал себя превосходно. К тому же у Дормана попросту не имелось иного выбора. Он должен был риск­нуть. Его охватили страх и неуверенность. Если он сделает то, что задумал, обратного пути уже не будет. Он не сможет отправиться в аптеку и ку­пить противоядие.

Вспомнив о том, как эти люди предали его, обрекли на смерть, и все ради того, чтобы скрыть свои неприглядные делишки, Дорман наконец на­брался решимости.

Он добавил активирующий гормон в жид­кость-носитель, после чего хранящиеся в ней наномашины должны были приступить к самона­стройке, адаптируясь к условиям окружающей среды.

В вестибюле лаборатории с мягким фырканьем взорвалась бутылка с зажигательной смесью, и тут же затопали бегущие шаги. Дорман услышал приглушенные голоса, спокойные, уверенные го­лоса профессиональных убийц, являвшие собой полный контраст ритмичным гневным воплям, доносившимся снаружи, где, по сведениям Дор­мана, должна была собраться толпа демонст­рантов.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95