Антитела

Казалось, обширные повреждения, получен­ные черным псом, быстро заживают, а раны затя­гиваются. Хагарт приподнял повязку, наложен­ную на глубокий порез на ребре животного, и, хотя оттуда все еще сочилась кровь, самой раны словно не бывало. Только мокрый, спутанный мех. Хагарт решил, что это плод воображения, подстегнутого искренним желанием спасти бедолагу от смерти.

Но спасти его было невозможно. Хагарт пони­мал это умом, хотя в душе по-прежнему теплилась надежда.

Пес вздрогнул и тихонько заскулил. Хагарт приподнял мозолистым большим пальцем его за­жмуренное веко и увидел закатившийся глаз, подернутый молочной пленкой, похожий на недова­ренное яйцо. Лабрадор находился в глубокой коме и едва дышал. Все, конец.

Температура поднялась до 107 градусов. Такой сильный жар смертелен сам по себе, даже если бы не эти страшные раны.

Из черного мокрого носа тонкой струйкой вы­текала кровь. Увидев эту крохотную царапину и красную ниточку, пробегавшую по черному меху и нежным ноздрям животного, Хагарт решил из­бавить пса. от страданий. Животное и без того изрядно намучилось.

Несколько секунд Хагарт стоял над телом па­циента, опустив глаза, потом побрел к шкафчику с лекарствами, отомкнул замок и вынул оттуда большой шприц и бутыль концентрированного спиртового раствора пентабарбитала натрия. Пес весил шестьдесят — восемьдесят фунтов, а реко­мендуемая доза составляла один кубический сан­тиметр на каждые десять фунтов плюс небольшая добавка. Хагарт набрал в шприц десять куби­ков — этого было более чем достаточно.

Если хозяева пса когда-нибудь отыщут своего питомца, они найдут в его карточке запись «Ус.», сокращенное «усыплен», что, в свою очередь, оз­начает «умерщвлен»… иными словами, «избавлен от страдании», как предпочитают говорить вете­ринары.

Приняв решение, Хагарт более не медлил. Он наклонился над псом, воткнул шприц чуть ниже шеи и осторожно, но энергично ввел смертельную дозу. После страшных увечий, выпавших на долю черного Лабрадора, его кожа даже не дрогнула от укола иглы.

Сквозь открытую дверь в дом проникала хо­лодная сырость, но тело пса по-прежнему остава­лось лихорадочно-горячим.

Вынимая опустевший шприц, Хагарт глубоко вздохнул и сказал:

— Прощай, малыш. Доброй тебе охоты… в местах, где не приходится оглядываться на авто­мобили.

Пентабарбитал должен был подействовать в ближайшие минуты, прекратив дыхание Лабрадо­ра и постепенно остановив биение его сердца. Не­обратимо, но милосердно.

Впрыснув псу отраву, Хагарт вернулся в лабо­раторию, находившуюся в примыкающей комна­те, унося с собой пробу крови. Чрезмерная темпе­ратура тела собаки озадачивала его. Хагарт столк­нулся с такими симптомами впервые. Сбитые ма­шиной животные зачастую впадают в шоковое со­стояние, но такого сильного жара у них, как пра­вило, не бывает.

В дальней комнате дома царил отработанный десятилетиями порядок, хотя постороннему на­блюдателю он мог бы показаться сущим бедламом. Пожилой ветеринар включил лампы, освещавшие покрытые пластиком столы лабораторного отсека, и нанес на предметное стекло мазок крови. Пер­вым делом следовало сосчитать белые тельца в крови Лабрадора, чтобы определить, не заражен ли его организм инфекцией или паразитами.

Перед тем как попасть под машину, пес, веро­ятно, был серьезно болен, а может, даже умирал. Этим и объясняется тот факт, что он замешкался на дороге, не обратив внимания на мчащийся на­встречу автомобиль. Должно быть, сильный жар причинял животному невыносимые мучения. И если пес страдал каким-либо недугом, Хагарт дол­жен внести эти сведения в карточку.

Из соседних помещений, операционной и па­латы для выздоравливающих, послышались лай и скулеж собак. Завыла кошка, задребезжали клетки.

Старый ветеринар не обращал на шум ни ма­лейшего внимания. Собаки и кошки нередко впа­дали в бешенство без особых причин, и за долгие годы врачебной практики Хагарт привык к исте­рикам пациентов. Наоборот, можно было лишь удивиться тому, как спокойно вели себя животные в непривычной обстановке, когда их помещали на ночь в соседние клетки.

Мысли доктора всецело занимав черный Лаб­радор. К этому времени пентабарбшал уже дол­жен был сделать свое дело.

Тени, отбрасываемые оборудованием, мешали Хагарту, отвлекали внимание, и он включил яркий светильник — флюоресцентную лампу, подвешенную над шкафами, потом зажег малень­кую лампочку в подставке микроскопа. Протерев глаза, он заглянул в окуляр, рассматривая кровя­ной мазок и поворачивая ручку настройки рез­кости.

Пес уже должен был погружаться в вечный сон, но его кровь до сих пор продолжала жить.

Помимо обычных красных и белых кровяных телец, Хагарт увидел в крови маленькие крупин­ки, крохотные серебристые зернышки… словно блестящие кристаллики, движущиеся по собст­венной воле. Возможно, это какая-то обширная инфекция, но Хагарту до сих пор не доводилось видеть подобных микроорганизмов. Странные крупинки были размером с кровяные клетки и перемещались с головокружительной скоростью.

— Невероятно, — пробормотал Хагарт, и его голос гулко отозвался в замкнутом пространстве лаборатории. Он нередко разговаривал с живот­ными или сам с собой, но собственный голос ни­когда не беспокоил его.

А теперь Хагарт испугался одиночества; ему хотелось, чтобы рядом оказался кто-нибудь, спо­собный разделить его изумление.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95