Пустыня цвета крови. Файл №226.

Эрик вооружен — крагами, рогатиной, мешком. А насчет предупреждения — не о напутствии деда речь: «Когда твари напуганы, они очень агрессивны», но лишь о том, что греметь они, твари, с перепугу будут громче и обнаруживать себя будут загодя. Тем проще! А насчет агрессии — любой двуногий-прямоходящий даст сто очков вперед самой разъяренной гремучке. При достаточном опыте хорошая рогатина — стопроцентная гарантия против самой разъяренной гремучки. У Эрика опыт достаточный и рогатина хорошая. Чтоб вам всем повылазило, твари!

А тварям наверняка повылазило после того, как землю шестибалльно тряхнуло. Ну, мустанг-тарахтелка! Мы поедем, мы помчимся!

С пижонским густым шлейфом пыли, на пижонской бешеной скорости! К заброшенному песчаному карьеру! Там, по опыту прошлых дней, — знатный гадюшник! Взмываешь на мустанге-тарахтелке к вершине утеса и оттуда обозревай-высматривай, где твари погуще клубятся-вызмеиваются.

…Хотя иногда угораздит высмотреть и то, на что глаза бы не смотрели. В смысле, совет: «Знай, Эрик! Глаза бы твои не смотрели на это. , На ЭТО…» Но… если бы молодость знала…

Приехал за тварями — и вылавливай тварей. Так ведь нет! Углядел сверху длинную продолговатую белую проплешину среди красных песков. О! Надо спуститься по камешкам с риском свернуть шею и выяснить. Что ж там такое?!

Там, если хорошенько поработать руками, разгребая и разгребая… Там действительно белое. И металлическое. И в крупную клепку. Откуда бы оно посреди пустыни ровныя? Га-дай-угадывай, пока крыша не поедет.

Крыша не поедет. Крыша уже больше никуда и никогда не поедет. Крыша железнодорожного вагона-товарняка — белого, металлического, в крупную клепку. Он, вагон, давно и навечно похоронен под тоннами песка в заброшенном карьере. Вернее, тем, кто давно похоронил этот вагон, хотелось, чтобы — навечно. Хотелось — как лучше. А получилось— как всегда в сейсмически возбужденном Нью-Мексико. Шесть баллов, тектонический сдвиг.

И — нет ничего тайного, что бы не стало явным… Сокрытое от постороннего взгляда предстало постороннему взгляду во всей своей неприглядности. Взгляду юного змеелова Эрика. И не только ему…

…но и малолетним зевакам поселения дене. Они-то не упустят редкостного развлечения — поглазеть. Не на что глазеть в однообразном и захолустном поселении. День за днем — одно и то же, одно и то же. А тут — Эрик вернулся из пустыни! Он та-акое нашел и привез с собой, та-акое! Жуть!

Действительно, жуть. Скелет-мумия… Само по себе еще не жуть. Отношение дене (или, если угодно, навахо) к смерти философское. Все мы лишь гости на этой земле. Все из нее вышли, все в нее и уйдем. И никакой мистики. Но — вот именно: в нее и уйдем! И нечего, понимаешь, выковыривать из земли то, что ранее было полнокровным человеком.

А Эрик и не выковыривал! И не из земли! Оно просто там висело. Внутри.

Висело? Внутри?

Ну да, в вагоне! Эрик методом тыка отыскал люк на крыше, поднатужился, откинул — а оно ка-ак выскочит, ка-ак выпрыгнет! Впору согласиться с общим авторитетным мнением эскулапов: инфаркт резко помолодел. У Эрика, во всяком случае, сердечко зашлось, когда оно из люка выскочило-выпрыгнуло. В следующую секунду, правда, отлегло… Скелеты-мумии по своей воле не могут и не умеют скакать-прыгать. Здесь вам не блокбастер-ужастик. Здесь сугубый реализм. Просто оно, когда-то бывшее полнокровным человеком, наверное, в агонии черпнуло остаток жизненной энергии и в невозможном броске дотянулось до ручки люка. И вцепилось в нее мертвой хваткой. А на большее сил не хватило — на то, чтобы откинуть люк и выбраться наружу. Да и опоры под ногами — никакой. Так и повисло, превращаясь со временем в голый остов, в каркас, — хватка и впрямь мертвая. Во всех смыслах. Висит туша — нельзя скушать.

Тут откуда ни возьмись — юный змеелов Эрик! О, что ж там внутри белого, железного, в крупную клепку?

Открывай-открывай, сейчас узнаешь!

Во многом знании многая печаль. Далее, в нутро вагона-товарняка, юный змеелов Эрик, разумеется, не полез. С него хватило и внезапного «попрыгунчика». Домой надо, побыстрей надо домой. Отцу показать. И деду. Что показать? Ну как — что?! «Попрыгунчика», конечно! Взять с собой, затолкав в мешок, и показать.

А то ведь не поверит никто, скажи Эрик просто: «Я кое-что нашел!»

Другое дело, явиться в дом и с деланным равнодушием сказать:

— Я кое-что нашел. Пошли посмотрим… На дворе.

Равнодушие, само собой, деланное. И тайная, плохо скрываемая надежда: как только отец посмотрит, так сразу и объяснит, что же это за «кое-что».

Напрасная надежда.

— Как думаешь, па, что это?

— Понятия не имею… — исчерпывающий ответ отца-дене, оцепеневшего над привезенной находкой.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41

Tags: пустыня