Секретные материалы

Файл № 110 ЕВА

Читать  ЕВА

Цивилизация — странная штука. Двигают ее вперед молодые люди до тридцати лет, не удов­летворенные существующим положением дел, а тормозят «старики», убедившие себя, что гар­мония с окружающим миром ими достигнута. При этом те, кто деятельно переустраивает мир, никогда не бывают удовлетворены результата­ми. Они подгоняют свой паровоз к избранной станции и сходят на перрон — но поезд не стоит на месте, и ждать их никто не будет. Экспресс уходит, и бесполезно пытаться его остановить, цепляясь за подножку.

Можно в знак протеста лечь на рельсы — многие из вчерашних бунтарей так и поступают. А можно спокойно занять свое место в пасса­жирском вагоне. Не выдвигать новые идеи и не бороться с этими идеями, а изучать взаимосвя­зи между ними и делать выводы. Короче, по­просту жить.

По сути, позиция не хуже многих других. Кроме всего прочего, она дает пассажирам воз­можность подготовить нового машиниста, кото­рый поведет состав туда, куда они хотят.

Только ни в коем случае нельзя забывать, что дорога, по которой идет поезд, постоянно меня­ется, и рельсы, хорошо знакомые вчера, сегодня могут вести в совсем другую сторону. А то и вовсе — в тупик…

У дома Сиьшонсов Гринвич, штат Коннектикут День первый

Стояла ранняя весна. Пронзительно каркали во­роны на торчащих в серое небо ветвях деревьев, черных и голых. Над городом кружил теплый ветер, шевелил прошлогодние желтые листья, ерошил волосы горожан. По пустынному шоссе пригородного «спального» района размеренной трусцой бежали двое молодых людей в спортив­ных костюмах. Женщину звали Донна, а муж­чину — Тед Уоткинс, и вот уже два года они, по законам штата Коннектикут, были супруга­ми. Тед, молодой, но весьма преуспевающий ад­вокат по гражданским делам, и Донна, прекрас­но себя чувствующая в качестве домохозяйки, переехали в этот район всего несколько недель назад и уже успели обзавестись кучей знако­мых среди соседей. Доброжелательность и при­ветливость — великая сила, если ими не зло­употреблять.

сжала девочку в объятиях. Тед попятился от качелей. Лицо его выражало крайнюю степень удивления и растерянности: попадать в подоб­ные ситуации ему еще не приходилось.

— Пойду позвоню «девять-один-один», — про­бормотал Уоткинс и быстро зашагал по дорожке в направлении дома.

Тина, все еще прижимавшаяся к Донне, по­вернула лицо в сторону качелей.

— Папа… — прошептала она и хлюпнула носом.

…Но если бы Тед или Донна Уоткинсы ви­дели в этот момент выражение Тининого лица, оно показалось бы им по меньшей мере стран­ным для восьмилетней девочки, только что по­терявшей отца.

Штаб-квартира ФБР, здание имени Дх. Эдгара Гувера Вашингтон, округ Колумбия День второй

— …Нет, Фоке, ты только послушай. Смерть от практически полной потери крови! — Дэйна Скалли — миниатюрная рыжеволосая женщина с приятными, но не более того, чертами лица, в которой только больное воображение способ­но было угадать специалиста по патологической медицине и одного из лучших стрелков ФБР, —

шмякнула на стол пухлый том отчета с места происшествия. — Покойный потерял более се­мидесяти пяти процентов крови. Получается, че­тыре с лишним литра!

— Ну что ж, пересох колодец, — меланхолич­но откликнулся федеральный агент Фоке Мол-дер,. рассматривая на просвет пластинку фото­слайда из своей коллекции. И не удержался, с любопытством покосился на напарницу. Откуда такой энтузиазм?

— Дочь этого мужчины — ей восемь лет — отлучилась всего на десять минут, а то и мень­ше, — продолжала Скалли. — Она не заметила абсолютно ничего необычного. На месте преступ­ления не удалось обнаружить никаких улик, ни­каких следов…

Малдер поднялся из-за стола и подошел к проектору.

— Любые улики все равно были бы смыты вчерашним дождем, — заметил он.

— В чем ты меня хочешь убедить? Что совер­шено рядовое, ничем не примечательное убийст­во? — не выдержала Скалли. Нет, в самом деле, неужели этот несносный человек не в состоянии понять, что, кроме летающих тарелок, еще что-то способно вызывать у некоторых профессио­нальный интерес? В такие минуты ей хотелось взять напарника за горло и душить его до тех пор, пока выражение наигранной невозмутимос­ти не сменится гримасой удушья. — Ты ведь сам читал материалы. Две колотые раны в области яремной вены в качестве причины смерти — это, по-твоему, обычное явление?

— Ты знакома с такой вещью, как феномен Сниппи? — вопросом на вопрос ответил Мол-дер. — С тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года из тридцати четырех штатов докладывали о нераскрытых случаях: расчленения скота. По­добные факты были известны еще в прошлом веке. — Призрак погасил свет и включил про­ектор. — Улики — даже самые незначитель­ные — совпадают до мелочей, как будто это делали одни и те же люди… или не люди. Над­резы выполнены с хирургической точностью, область вокруг рта и — часто — половые ор­ганы удалены, наблюдается существенная кро-вопотеря без каких-либо следов крови на месте преступления… — На экране проектора замель­кали, сменяя друг друга, иллюстрирующие его слова кадры.

— Как это может быть? Я имею в виду — куда делась кровь?

Малдер пожал плечами.

— Ну-у, мало ли… Например, отсасывание. Если воткнуть капельницу любому живому су­ществу в яремную вену, сердце будет действо­вать как насос. Колотые раны здесь, кстати, точно такие же, как у человека из Коннектику­та. Другое дело, я впервые слышу, чтобы по­добное происходило с человеком.

Он щелкнул кнопкой, и на экране застыла фотография: крупный план человеческого гор­ла с двумя симметричными аккуратными ды­рочками.

— Не обнаружено никаких следов борьбы, — напомнила Дэйна. — Как человек может сидеть спокойно в тот момент, когда ему пускают кровь?

— В крови жертвы были найдены следы рас­тительного яда. Какое-то мексиканское расте­ние, которое можно использовать как наркотик.

— Минуточку! — Скалли пробежала взгля­дом одну из лежащих на столе бумаг. — Здесь сказано, что феномен Сниппи обычно связыва­ют с появлением НЛО.

— Выжженная трава, свидетели, которые си­дят на земле и ничего не помнят… Вот почему девочка не может ничего сказать о преступлении.

Скалли состроила скептическую гримасу:

— Интересно! Значит, пришельцы преодоле­вают миллионы световых лет, добираются до Земли — и все только для того, чтобы поиграть «в доктора и пациента» с земными коровами?

— Ну, может быть, они это делают из тех ‘ же соображений, из которых мы режем лягушек на уроках в школе, — парировал Малдер. — И кроме того, похоже, что сфера их интересов сместилась. — Он кивнул в сторону экрана, где застыло изображение мертвого мужчины, замер­шего в противоестественной позе.

Центр по оказанию социальных услуг Гринвич, штат Коннектикут День второй

Если бы, заканчивая колледж по специальности «социальная педагогика», Мэри Джонсон зна­ла, что ей придется играть роль гида и кон­сультанта для агентов Федерального Бюро Рас­следований, собирающихся своими расспросами мучить маленькую девочку, только что потеряв­шую отца, она не пошла бы работать в город­ской Центр по оказанию социальных услуг. Вместо этого она подалась бы в большую поли­тику, прошла на выборах в Конгресс и поста­вила вопрос об урезании бюджетного финанси­рования упомянутого Бюро, скажем, до нуля. Примерно в этом духе мисс Джонсон высказа­лась сегодня утром, когда советник мэра по культуре позвонил и сообщил, что к ней вот-вот должны подъехать двое федеральных агентов. Сказала — и повесила трубку. Через полчаса советник по культуре — маленький, вечно взъе­рошенный человечек — появился на пороге ее кабинета лично, чтобы напомнить, кому имен­но обязан своим существованием ее любимый Центр и из каких денег он, собственно, финан­сируется. В результате мисс Джонсон оказалась вынуждена уступить, для успокоения нервов высказав грустно кивающему человечку все, что она думает о моральных качествах мэра и всего персонала мэрии, начиная с него, советника.

В Гринвиче все уже привыкли к тому, что Мэри Джонсон готова драться за любого из де­тей, оказавшихся у нее под крылом, как ране­ная львица. Когда маленькой Мэри Джонсон исполнилось девять лет, ее крепко пьющий отец угодил под проезжавший грузовик, и девочка оказалась на руках у двоюродной тетки, кото­рой не было никакого дела до чужого, по су­ти, ребенка. Собственно, на том и закончилось детство мисс Джонсон: вряд ли можно назвать счастливым детством годы, проведенные девоч­кой в чужом доме, среди чужих людей, не по­шевеливших и пальцем, чтобы стать более род­ными. Именно смутное представление о детстве как о поре беззаботности, из которой сама она оказалась вырвана, толкнуло Мэри на педаго­гическое отделение колледжа, и именно оно за­ставило ее поступить на работу в Центр по ока­занию социальных услуг. Детство требовало за­щиты, и Мэри делала все возможное, чтобы такой защитой стать. За последние годы через руки мисс Джонсон прошли десятки подрост­ков — сыновья и дочери наркоманов, жертвы насилия, просто сбежавшие из дома мальчишки и девчонки, — короче, все те, кого она сегод­ня по праву называла «мои ребята». Но посту­пившая накануне утром Тина Симмонс вызвала у Мэри особые чувства. В этой девочке мисс Джонсон увидела саму себя — такую, какой она была семнадцать лет тому назад — и сразу люто возненавидела мерзавца, который вырвал эту девочку из безмятежности детства. Единст­венное, что примиряло мисс Джонсон с гру­бым вторжением федеральных агентов, так это мысль, что разговор с девочкой поможет поско­рее найти эту мразь — и уничтожить.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17

Tags: Ева